Игры с пограничной мамой. Исповедь психолога о пережитом в детстве.

Принято считать, что детство – самая счастливая пора, однако зачастую это лишь иллюзия, навязанная социальными нормами. Для многих детей, лишенных психических защит, опыта и зрелости нервной системы, детство становится тяжелейшим испытанием, квестом на выживание в полной зависимости от родителя.

В таких условиях формируется лишь социальное лицо, в ущерб психической аутентичности.

Расщепление становится спасительным механизмом, позволяющим выдерживать невыносимую реальность и избежать безумия.

На своем личном примере я хочу показать, как тяжело живется ребенку внутри дисфункциональной, но внешне социально одобряемой семьи.

Моя мать была инфантильной личностью с психотической организацией. Вероятно, присутствовала органическая патология мозга, которую скрывали ее родители, сами страдавшие от тяжелого личностного расстройства пограничного спектра.

Они стыдились "непутевой" дочери и пренебрегали ее лечением, тем самым усугубляя ее состояние.

Так моя мама стала той, кем стала, проведя детство в своей психогенной, абсолютно дисфункциональной семье.

В молодости мать старалась поддерживать приличное социальное лицо, это было возможным когда ее родители были финансово обеспечены.

Ее расстройство личности тогда не так бросалось в глаза.

Единственным явным признаком проблемы был алкоголизм, который словно оживлял ее. В остальное время она либо лежала в кровати, крича от вымышленных болей, либо поглощала тазами вареники и пельмени, после чего вызывала рвоту.

Эти акты жесткой булимии повторялись снова и снова. Не знаю, что было "лучше" для меня, ребёнком , – какой из ее симптомов.

Образ матери до сих пор вызывает во мне смертельный ужас.

Она пила много и, за закрытой дверью, творила необъяснимые вещи – как со мной, так и с собой.

Самый страшный ужас, который я помню, – это посещения пьяного брата матери, с которым она устраивала оргии.

Они занимались Sекsом, словно меня не существовало.

Я наблюдала за этим, испытывая перманентное отвращение, страх, ужас, омерзение и брезгливость.

Увиденная мною "первосцена" повергла меня в дикий ужас, который до сих пор преследует меня.

Но самое яркое, и оттого ужасное, воспоминание – это моменты, когда мать вдруг обращала на меня внимание и хотела "поиграть".

Ее игры были перверзными, замораживающими кровь.

Ее внимание было настолько специфическим, что я фантазировала о смерти, чтобы освободиться от этого ужаса.

Одним из проявлений ее "любви" было доведение меня до истерики и околосмертных состояний, после чего она внезапно выпрыгивала из темноты и громко смеялась, приговаривая: "Боже мой, ну какая же ты дурочка!".

Контакт с матерью, которая функционировала на психотическом уровне был жутким.

Если бы мне сейчас предложили вернуть детство, эту "счастливую пору", я бы предпочла тюремное заключение.

Матери нравилось такое, специфическое, "включение" в мою жизнь в перерывах между приступами болей, от которых она кричала на всю квартиру, валяясь на полу, лежанием в кровати, не поднимаясь и не умываясь и жутких алкогольных запоев, когда она творила надо мной всякую дичь.

Она любила доводить меня до истерик и паники. Это сохранилось в моей памяти лишь фрагментарно, начиная с очень раннего возраста. Меня охватывал ужас, и я не могла ничего сказать. Полагаю, это был довербальный период. В моей голове мать расщеплялась на монстра и "мертвую", абсолютно безразличную ко мне женщину, которая яростно шипела на меня, если я попадала в поле ее зрения. Не знаю, что было страшнее: ее крики от вечных болей, депрессия, в которой она лежала неделями, алкоголизм или ее перверзное внимание, от которого стыла кровь в жилах.

Когда в квартире начинало темнеть, мать не включала свет, а ждала, пока окончательно стемнеет. Потом она внезапно исчезала. К этому моменту у меня уже была дизорганизованная привязанность, и я впадала в оцепенение и психическую заморозку.

Одна в темноте, в ушах – звенящая тишина, и вдруг мать начинала мучительным, леденящим душу, дьявольским голосом шептать из своего укрытия: "Юля… Юля… Юля… АААААА, иди сюда…".

Невозможно передать словами тот раздирающий, вселяющийся смертельный ужас и ад, которые я испытывала, и которые остались со мной навсегда черной дырой, заполненной зависимостями.

Я помню, как сидела в темноте и меня переполнял кошмар, ужас и чувство безысходности.

Я уже тогда не могла ни плакать, ни злиться. По ощущениям, я объясняла себе, что сейчас из матери выйдет монстр и она вернется.

Это длилось до тех пор, пока у моей детской, неокрепшей психики хватало сил находиться в диссоциации и полном расщеплении, охваченной оцепенением.

И если я не реагировала, этот смертоносный голос, зовущий меня из темноты, усиливался. Только когда я впадала в жуткую панику и истерику, начинала кричать благим матом, выпадая в аффект, мать, испытывая садистическое удовольствие, выходила из темноты.

Не выходила, а прорывалась с животными визгами, держась за живот от смеха, и приговаривала, какая я глупая "дудочка", и начинала инцестуозно целовать своими большими слюнявыми губами мой орущий рот. Я испытывала ужас, смерть, поглощение вперемешку с жутчайшим отвращением.

Если интересно, как повлиял на меня опыт взросления рядом с психотически организованным родителем, дайте знать.

Я буду рассказывать дальше о своем опыте, ассимилированном в терапии.

И да, мать никогда не била меня физически. Долгое время, до начала терапии, этот опасный для психики опыт был скрыт от меня. Первое, что я сказала своему терапевту восемь лет назад, было то, что у меня было хорошее детство, и давайте его не будем трогать.

Но моя жизнь, мои условия, отношение к себе, саморазрушения и уровень организации личности оставляли желать лучшего.

Кроме того, собственное материнство, с автоматической идентификацией с матерью, стало большой трагедией и испытанием для моей старшей дочери.

Дорогие друзья, если моя история детства находит отклик в ваших сердцах, прошу поддержать меня вашими отметками "нравится" и комментариями. Это станет для меня знаком того, что мой опыт важен и нужен, и вдохновит меня на продолжение. Я верю, что, рассказывая, я смогу помочь другим людям, столкнувшимся с травматичным опытом, обрести голос и легализовать свои чувства. Многим из нас бывает страшно даже вспоминать о прошлом, но так важно собрать воедино нарратив, который часто скрывается в бессознательном и подрывает нашу жизнь. Возможность разделить этот опыт с вами станет ценным шагом к исцелению для многих.